Оперативная техника разведки и контрразведки крайне редко упоминается в документальной исторической и мемуарной литературе, огромное количество которой сегодня присутствует на российском и западном книжных рынках. Такое изобилие даёт великолепную возможность историкам получить недостающие для своих исследований факты, опровергающие или подтверждающие многолетние поиски истины, а также узнать разные (хорошие и плохие) мнения ветеранов российской разведки и контрразведки о своих коллегах по ремеслу, о действиях отечественных и зарубежных спецслужб в моменты триумфа и провалов.

В этом году на прилавках магазинов появилась последняя книга "Очерков истории российской разведки", великолепного 6-ти томного труда ветеранов советской разведки во главе с В.С. Кирпиченко, руководителем и наставником не одного поколения разведчиков, уже ушедшего, увы, в мир иной и самого ставшего теперь историей российских спецслужб. "Очерки истории российской разведки" с полным основанием считаются первым открытым академическим изданием, ярко и интересно показывающим широкому кругу читателей поля тайных битв разведчиков Востока и Запада. В "Очерках" подробно описаны любимые методы и средства разведчиков, есть анализы удач и поражений спецслужб, короткие сообщения о которых иногда появляются в прессе, но чаще всего в искаженном или тенденциозном виде.

При всем изобилии фактов, разнообразии мнений и подробных описаниях многих действующих лиц, в шести томах "Очерков" история советской оперативной техники представлена всего лишь на… 2-х листах, по содержанию напоминающих конспект отчета на партийном собрании. Тот, кто активно работал с оперативной техникой, прекрасно знает, что она даёт эффективный результат там, где её понимают, ценят и любят, как тонкий и дорогой музыкальный инструмент, который великолепно звучит только в руках мастеров. И потому вполне возможно, что в авторский коллектив "Очерков" просто забыли включить опытного и заслуженного ветерана оперативно-технической службы ПГУ КГБ СССР или, как часто это бывает в последнее время, да и советские времена, взяли и сократили богатую весьма полезными для молодых сотрудников разведки (и, конечно, для тех, кто мечтает попасть в разведку), фактами историю отечественной спецтехники до размеров партийного отчета.

Можно предположить, что сказались тенденции современной мемуарной литературы о спецслужбах, когда авторы красочно разворачивают свои автобиографии и в конце книги просто не остается места для описания реальных событий, гораздо более интересных широкому кругу читателей.

Однако есть и другая особенность современных мемуаров о спецслужбах, когда авторы сознательно умалчивают о деталях своей прошлой работы, резонно полагая, что говорить об этом еще рано или вообще не стоит? А может лучше и спокойнее промолчать и не вызывать упреков своих, еще работающих коллег, приятелей или врагов - в дружных коллективах спецслужб всегда есть и такие.

Современному чиновнику с его ежедневной "широкополосной" нервотрепкой, от срочных телеграмм и вызовов "на ковер" до постоянных проблем с квартирой, детьми, женой, гаражом, автомашиной, подругой (и читатель может продолжить дальше…..), конечно же, совсем не до исторических воспоминаний и размышлений "бывших". А ведь часто только этими воспоминаниями и живут российские пенсионеры разведки и контрразведки, не имеющие таких возможностей, как их западные коллеги, заслуженно отдыхать и месяцами лечиться на международных курортах или постоянно путешествовать по миру, если позволяет потраченное на государственной службе здоровье и удалось устроить сына (дочь, внуков) в банк или к приятелю в "газо-нефтянку".

Итак, небольшой фрагмент истории оперативной техники разведки 30-40-ых годов для размышлений ветеранов и любителей необычных истории, которым излагаемые факты и события покажутся интересными.

Начнем мы с нахальной попытки оценить технический потенциал ведущих спецслужб мира накануне и во время Второй мировой войны. Эта, последняя война, как и многие предыдущие, наряду с неисчислимыми кровавыми ранами, жертвами и потерями, в значительной степени способствовала, как и всякие войны, появлению новой военной и специальной техники. Связь с агентурным аппаратом всегда была одной из главных задач разведок и потому оперативно-технические службы будущих врагов накануне войны настойчиво искали новые методы и средства, способные обеспечить надежные и устойчивые каналы секретного общения со своими агентами, легальными и нелегальными резидентурами.

В 30-ые годы радиостанции уже активно применялись спецслужбами, однако были довольно громоздкими, требовали специальных источников электропитания, не всегда обеспечивали нужную дальность и устойчивость связи, и к тому же успешно пеленговались подразделениями радиоконтрразведки, что могло закончиться провалом, как это и произошло к великому сожалению с легендарной "Красной Капеллой".

В предвоенное время и в разгар Второй мировой, оперативная техника наиболее активно использовалась немецкими спецслужбами. И дело не только в том, что именно в Германии немецкие ученые смогли создать такой богатый арсенал радиоустройств, фото, оптических и химических спецсредств, практическое применение которых не вызывало трудностей у агентов и офицеров разведки.

Как известно, основной поток информации, направлявшийся немцами по открытому почтовому каналу во время первой мировой войны, поступал в тайнописи. После поражения Германии спецслужбы довольно быстро выкарабкались из послевоенного хаоса. Потребность в информации была огромной - от общеполитических новостей и социологических исследований до экономических обзоров, научных статей, инструкций и технических описаний.

Успешному сбору разведывательных материалов способствовал тот факт, что после первой мировой войны к уже разбросанным по всему миру немецким колониям и поселениям добавились новые. И потому немецкие спецслужбы располагали широкими возможностями выбора кандидатов на вербовку из самых различных слоев общества. Осталось только отработать надежные каналы передачи информации через третьи страны.

Своих первых агентов будущий адмирал и руководитель немецкой военной разведки Вильгельм Канарис направлял в Латинскую Америку еще в годы первой мировой войны. Сам Канарис был в Испании на протяжении двух лет сотрудником немецкой военно-морской разведки. Именно в Латинской Америке агенты Канариса добивались наибольшего влияния. Позже, став руководителем Абвера, Канарис сохранил свои обширные связи и в 1927 г. в Америку выехал некто Ланковский, его первый агент в США.

Информация поступала как через "легальные" резидентуры, размещавшиеся в официальных представительствах Германии, так и от агентов-нелегалов. Первый резидент Абвера в Латинской Америке появился в мае 1939 года. Для связи с ним использовался почтовый канал через Лиссабон и другие нейтральные страны. Далее информация поступала в штаб-квартиру военно-морской разведки в Гамбурге.

В сложной разведывательной системе, созданной Канарисом, техническим оснащением занималось подразделение "Geheimsache" (секретные средства), отвечавшее за разработку и производство тайнописи, документов прикрытия и специальной фототехники. Именно здесь Абвер начал активную разработку особо секретного способа агентурной связи с помощью микроточки - крохотной, менее 1 кв. мм, чешуйки специальной фотопленки, на которой с помощью высокоточных оптических устройств можно было сфотографировать текст или схему со стандартного листа А4 и затем отправить такое микрописьмо обычной почтой, спрятав его между клапанами конверта, внутрь открытки, книги или посылки. Агент-получатель мог найти микроточку только имея точные координаты места её хранения (на рис. агент Абвера тренируется в изготовлении микроточки).

Разведка Главного управления имперской безопасности (РСХА) во главе с интеллектуалом Шеленбергом не отставала от своих конкурентов из "Абвера" и также преуспела в создании микроточки. Техническим успехам гитлеровских спецслужб, конечно, во многом способствовали талантливые немецкие ученые Германии, которая в предвоенное время лидировала во многих отраслях науки и техники, особенно в химической и оптической промышленности.

Несмотря на особо секретный характер работ по созданию микроточки, микрофотография, как инструмент разведки, была известна еще 100 лет назад. В 1839 г. английский фотограф-энтузиаст Джон Дэнсер сумел изготовить уменьшенные в 160 раз микрофотографии и подарил одну из них королеве Виктории. Француз Рене Дагрон пошел дальше и в 1870 году организовал секретный канал почтовой связи с помощью фото микрописем, которые доставляли почтовые голуби в осажденный немецкими войсками Париж. Французы настолько полюбили этот экзотический способ переписки, что сразу объявили его своим военным секретом.

Первую "шпионскую" микроточку, которую действительно нельзя было отличить от настоящей, печатной, всегда имевшейся конце предложения, создал немецкий изобретатель Эммануил Голдберг, родившийся в 1881 г. в России, в семье военного хирурга. Окончив Московский университет и перебравшись в Германию в начале 20-го века, Голдберг продолжил учебу и практику на ведущих немецких фотохимических предприятиях. В 1925 году, на международной фото-конгрессе в Париже, Голдберг продемонстрировал созданный им процесс изготовления микроизображения, названный "Микрат", что в переводе с немецкого и означает "микроточка". Талантливый ученый и великолепный практик, Голдберг разработал вполне доступный для всех и, конечно же, для спецслужб, химический процесс изготовления особого фотослоя с разрешением более 1000 линий на мм, без чего нельзя получить микроточку, а также сконструировал стационарную оптическую систему для фотокопирования микроточек.

Достижения Голдберга и других ученых Германии способствовали тому, что "Абвер" первым получил стационарную установку для изготовления микроточки, которыми оснастил свои 30 резидентур в Европе и Америке перед началом войны. Действовавшие там немецкие агенты начали активно использовать микроточки, что, конечно же, не ускользнуло от внимания английской контрразведки, которая после окончания Первой мировой войны, не ослабила противодействие немецкому шпионажу. С помощью своих агентов англичане получили подробное описание немецких микроточек и даже организовали на Бермудах секретную перлюстрацию международной почты для обнаружения микроточек в частной и коммерческой переписке между Европой и Америкой.

Американская контрразведка ФБР, не имевшая в то время никаких представлений о немецких шпионских микроточках, но активно следившая за действиями врагов демократии, получила от англичан дружеский подарок в виде агента-двойника, югослава Душко Попова, который по заданию британской разведки МИ-6 подробно рассказал ФБР, как его готовил "Абвер" перед заброской в Америку, показал американцам спрятанные у него микроточки и научил ФБР, как их прочитать.

После этого контрразведка США самым внимательным образом начала изучать все доступные материалы по микрофотографии и смогла сконструировать свой собственный портативный прибор для микроточек с помощью изобретателя Михаэля Каприеляна, работавшего на контрразведку.

В 1945 г., в самом конце войны, португальская полиция блокировала немецкое посольство в Лиссабоне и арестовало всё оперативно-техническое оборудование абверовской резидентуры, самой активной на Пиренеях. Американские спецслужбы проявили к этому большой интерес, поскольку планировали создать свою службу перлюстрации и поиска микроточек, справедливо полагая, что немецкие агенты, оставленные в США, будут пользоваться микроточками в качестве секретной связи. США дали команду своему техническому специалисту оценить захваченную в Португалии немецкую спецтехнику, которую, как оказалось, уже потрогал своими руками и даже испытал, вернувшись в Лондон, хорошо известный (в узких кругах разведки и контрразведки) британский ученый Леон Томпсон, работавший во время войны, как и многие его коллеги, на разведку МИ-6 и консультировавший контрразведку МИ-5.

Томпсон не стал ничего скрывать от своего союзника и ответил весьма подробно, как это обычно делают ученые на лекциях для студентов, на все вопросы американца относительно немецкого оборудования для микрофотографии, которое португальская полиция любезно предоставила Томпсону в его полное распоряжение.

Следует отметить, что в годы войны Леон Томпсон руководил исследованиями в МИ-6 по микрофотографии под началом профессора Лондонского университета Бриско, координировавшего техническую деятельность МИ-5 и МИ-6. И потому Томпсон был признанным авторитетом по микрофотографии и методикам изготовления микроточек (на рис. первая страница отчета сотрудника спецслужб США и беседе с Томпсоном).

В сентябре 1945 г., в своём отчете сотрудник американских спецслужб подробно изложил мнение британского специалиста об уровне оперативной техники "Абвера". Он писал, что Томпсон самым тщательным образом ознакомился со всей немецкой оперативной техникой в Лиссабоне. Особое внимание Томпсон обратил на маленький фрагмент фотоэмульсии, валявшийся среди груды немецкой специальной радио- и фототехники. Возвратившись в Лондон, Томпсон внимательно его исследовал, испытал и даже сделал сам немецкую микроточку, а потом пришел к выводу, который полностью подтвердил имевшиеся ранее оперативные данные МИ-6 об активном использовании немецкой разведкой специальных фотоматериалов с высоким разрешением для изготовления микроточек.

Американскому сотруднику удалось разговорить Томпсона, который подробно рассказал о всех тонкостях немецкой технологии изготовления микроточек, конечно же не имевшей, по словам Томпсона, каких-либо существенных преимуществ перед британскими методами. Затем Томпсон подробно описал два метода разведки МИ-6 для изготовления микроточек, разработанных для секретной связи с агентурой во время войны, что использовали даже группы Движения Сопротивления в Норвегии и Франции. Партизаны Сопротивления действовали при поддержке британской разведки на оккупированных немцами территориях, куда Томпсон, по его словам, нелегально забрасывался для обучения основам новой секретной связи, за что и получил высокую награду от правительства Норвегии.

По словам Томпсона, основу британских секретных технологий микрофотографии составляли специальные фотоматериалы Kodak-MR (с максимальным фото разрешением) знаменитой фирмы "Eastman Kodak", которая, по особому секретному распоряжению правительства Её Величества, не поставляла эти фотоматериалы в открытую продажу, а снабжала ими только британские спецслужбы. Фирма "Kodak" специально для МИ-6 разработала особую (в то время секретную) пленку Kodalith со снимающимся в горячей воде фотослоем, которую после войны дружно стали использовать все разведки мира, благодарно назвав её "мягкой пленкой" (Soft Film). Справедливости ради надо сказать, что немцы уже сами наладили производство аналогичной фотопленки с высоким фото разрешением на фирме "Агфа-Геверт" с показателями не хуже, чем у "Кодак" и вероятнее всего, Томпсон обнаружил в Лиссабоне и затем тестировал в Лондоне именно такую немецкую фотопленку, которая, конечно же, имела сходные параметры, поскольку разрабатывалась также для микрофотографии (рис. внизу - Томпсон изучает захваченные материалы Абвера по микрофотографии).

Во время беседы дотошный американец утомил Томпсона своим вопросами и когда речь зашла о русских микроточках, англичанин весьма неохотно ответил, что "Русские знают об этом методе, но их микроточки пока невысокого качества…". Со своей стороны мы можем добавить, что в разоренной войной стране, конечно же, не было возможности создавать высокоточную оптику и специальные фотопленки.

Разведчик века Ким Филби во время войны работал в британской разведке и по долгу службы был знаком со всеми оперативно-техническими методами и средствами МИ-6, в том числе и с микроточкой. Авторы уверены, что именно Ким Филби снабдил советскую разведку подробными описаниями британских технологий микрофотографии, как и многих других секретов МИ-6. Сразу после войны советские спецслужбы смогли оперативно освоить новую методику изготовления микроточки, на что указывают сами американцы, обнаружившие во время ареста Рудольфа Абеля фото пластинки фирмы Кодак с высоким разрешением. МГБ СССР удалось применить обыкновенный целлофан для создания микроточки, что справедливо было оценено всеми спецслужбами, как наиболее доступный и эффективный способ изготовления микроточки самим агентом.