Император Николай II

XlX век
В Россию сообщения об изобретении фотографии проникли сразу же и здесь появились отдельные любители и знатоки этого дела. Это были химики или художники, с одной стороны, отдельные образованные люди из военной и дворянско-помещичьей среды - с другой. История сохранила нам немногие имена первых русских дагеротипистов. Уже через несколько дней после проникновения в русскую прессу сообщений о существе изобретения Дагера и Ньепса, в октябре 1839 г. некоему полковнику Теремину удалось сделать снимок Исаакиевского собора и притом "всего лишь" с 25 - минутной экспозицией.

Первым русским профессиональным фотографом в Петербурге был Плахов. Наш соотечественник Г. Вокерг наладил производство и начал продавать в России дагеротипные аппараты. Чтобы привлечь покупателей иностранным именем, что весьма характерно для того времени, он переменил свою русскую фамилию Греков на Вокерг (чтение с конца). Его камеру покупал знаменитый русский фотограф Сергей Львович Левицкий.

В Петербурге же в начале 40-х годов открыл фотографию немец Карл Даутендей. Среди фотографов - иностранцев это довольно колоритная фигура. Через год по приезде в Россию он обнаружил, что в Петербурге интерес к его дагеротипам ввиду их несовершенства падает. Предприимчивый немец отправился в Европу для изучения нового метода англичанина Фокса Тальбота - изготовления бумажного негатива и бумажного позитива.

Вернувшись в Петербург с фотографической новинкой, он поправил свои материальные дела и даже занял выдающееся место среди петербургских фотографов-профессионалов.

В первые же годы после изобретения фотографии наблюдается наплыв в Россию дагеротипистов-иностранцев. Это в подавляющем большинстве были предприниматели, не всегда в достаточной мере овладевшие дагеротипной съемкой, но поспешившие в неведомую им страну в погоне за огромными и лёгкими барышами от нового дела. Первое дагеротипное предприятие в Петербурге открыли в 1840 г. французские литографы Давиньон и Фоконье на Никольской улице, близ Петербургского большого театра. Затем появились в большом количестве немцы. Среди них наиболее известны Шенфельд, др. Цвернер, Венингер.

Какие же изменения внесло в русские фотографические ателье изобретение нового - мокро-коллодионного способа?

Распространение мокроколлодионного способа во второй половине 50-х годов способствовало развитию портретных фотографий. К началу 70-х годов в Петербурге и Москве было уже несколько десятков фотографических ателье, работавших мокроколлодионным способом. Возникают фотографии и в провинции. Число их непрерывно увеличивается. По данным V фотографического отдела Русского технического общества к 1882 г. в России числилось уже 800 различных фотографических заведений с несколькими тысячами работников. В одном только Петербурге в это время было 104 фотографических и светопечатных заведения с 800- 900 работниками.

Соответственно, возрастает спрос на фотобумагу, аппараты и фотопринадлежности, который покрывали заграничные фотопромышленные и фототорговые фирмы, главным образом второстепенные немецкие фирмы. Уже в 50-х и 60-х годах в России появляются фотодилеры.

Первый фотографический магазин и склад товаров открывает в Петербурге немецкий предприниматель Берхольц в 1862 г. В начале 70-х годов многие немецкие фирмы открыли свои отделения и склады фотографических товаров в Петербурге и Москве. Таким образом фотомеханическое дело, фотопромышленность и фототорговля в России к началу 80-х годов оказываются целиком в руках иностранцев и иностранных фирм.

Говоря о первых шагах фотографии в России, следует упомянуть известного русского химика К.Х. Манна и значения его деятельности и роли в период появления мокроколлодионного способа. Изобретение К. Х. Манна и организация им массового изготовления пироксилина явились его большими заслугами перед наукой вообще и фотографией в особенности.

Бумажные негативы Тальбота, столь упростившие фотографию и давшие возможность получать сколько угодно бумажных же позитивов, все же отличались большим количеством неудобств и недостатков. Покрытие бумажных негативов особым составом для большей прозрачности и другие ухищрения не могли устранить основных дефектов этих негативов: передачу на позитиве структуры ("зерна") бумаги, ее темных точек, легкость повреждения бумажного негатива с его нежным альбуминным слоем, неизбежность царапин и в результате быстрое изнашивание бумажных негативов.

Устранение этих недостатков принес новый мокроколлодионный способ, изобретенный англичанином Скоттом Арчером в 1851 г. Для своего способа Арчер воспользовался раствором пироксилина (открыт в 1846 г. Шенбейном и Бетхером) в смеси спирта и эфира. Раствор этот получил название коллодиона. Пластинка должна была оставаться в мокром состоянии во время съемки, так как после высыхания она теряла свою светочувствительность. Вот почему процесс съемки на негативных пластинках Арчера и получил название мокроколлодионного способа.

Чтобы получить коллодион, надо было иметь пироксилин. В это время русский ученый химик К. Х. Манн напечатал большую статью об изготовлении пироксилина. Манн взялся за изготовление и поставку своего пироксилина. В результате как в России, так и за границей появился огромный спрос на пироксилин Манна для нового коллодионного способа фотографии. Он широко организовал это дело и вел его все время существования мокроколлодионного способа (с 1852 по 1882 г.), вплоть до внедрения в русскую практику сухих броможелатиновых пластинок.

Но этот переход, на броможелатиновые пластинки, в России сильно затянулся. И отрицательную роль сыграл определённый консерватизм и отсталость некоторых русских деятелей фотографии того времени. Сухие броможелатиновые пластинки, изготовленные фабричным путем за границей были внедрены в фотопрактику ещё в 1880 - 1882 гг. Однако, русские профессиональные потребители продолжали долгое время работать "испытанным" мокроколлоидионным способом, изготовляя самодельные пластинки высокой чувствительности. Они считали, что такой переход поведёт к снижению качества фотоработы. Действительно, свето-чувствительность броможелатиновых пластинок на первых порах была ниже привычной в условиях мокроколлодионного способа.

Только боязнь конкуренции побудила русских профессиональных фотографов того времени перейти, хотя и с большим запозданием, на более совершенный способ работы.

Об этом упоминалось в 1896 г. в официальных материалах "Первого съезда фотографических деятелей" в Москве, созванного Русским фотографическим обществом: "Прежние профессионалы-фотографы, художники и коллодионисты перешли на "сухой способ" только после того, как свои фотографии стали открывать отставные фельдшера, спичечные фабриканты и др.". Обращает внимание в этом документе также враждебность, с которой говорится в нём о новых людях, начавших заниматься фотографией.

Развитие промышленного капитализма после отмены крепостного права в 1861 г пошло в России быстрее, но отсталость её в экономическом отношении от других капиталистических стран продолжала оставаться весьма значительной.

Россия остро нуждалась в фотомеханических способах печати для нужд экспедиции заготовления государственных бумаг, для топографических работ и карт Главного штаба, для начавшего развиваться типографского и книжно-иллюстрационного дела.

Но царское правительство просто ограничивалось привлечением специалистов из-за границы. Оно не позаботилось о развитии отечественной фотомеханической промышленности и о широкой подготовке необходимых для этого кадров.

Так в 1864 г. экспедиция заготовления государственных бумаг выписала из Германии образованнейшего специалиста по фотомеханическим процессам Г. Н. Скамони, который работал в России до самой своей смерти (1907 г.). В 1898 г. Скамони ушел с государственной службы и открыл в Петербурге собственную мастерскую художественной светописи, работы которой пользовались мировой известностью.

Иностранцы и иностранные, преимущественно немецкие, фирмы изредка привлекая и местных капиталистов (в Польше, Литве), широко организуют светопечатные заведения и фото-механические мастерские в России (В. Рейнгардт - в Петербурге, Шерер и Набгольц - в Москве, Страус и Бржозовский - в Вильне, Локке - в Казани, Клох и Дуткевич - в Варшаве).

Некоторые иностранные светопечатные заведения в России работали добросовестно и успешно (например, В. Рейнгардт, Шерер и Набгольц). Они выпустили сотни замечательных гравюр, художественных репродукций и карт, они восстанавливали фотомеханическими способами старые неразборчивые русские рукописи (палимпсесты). На международной фотографической выставке, происходившей в 1880 г. в Генте (Бельгия) и посвященной в значительной мере успехам фотомеханической печати, петербургская фирма В. Рейнгардт - одна из немногих - удостоилась медали "за фотографическое воспроизведение древних русских надписей".

Отдельные попытки русских специалистов и предпринимателей открыть свои мастерские (Аргамаков в Петербурге, фотограф Ре в Ельце), не встречая поощрения и поддержки, быстро заканчивались крахом. Объяснялось всё просто: некоторые машины и химикаты для производства фото-принадлежностей тоже импортировались, а пошлина для русских была высокой.

Попытки организовать отдельные отрасли фотопромышленности непосредственно в России КАК ПРАВИЛО ТЕРПЕЛИ НЕУДАЧУ даже в тех случаях, когда организатором производства фототоваров непосредственно в России выступал иностранный предприниматель.

Так, открытое в 1880 г. в Петербурге итальянцем Альберти первое производство броможелатиновых пластинок на стекле завода Веселовского в Луге было вскоре прекращено. Лишь фабрика броможелатиновых пластинок немецкого промышленника А.Э. Фелиша, открытая в том же 1880 г., просуществовала вплоть до 1906г.

В 1881 г. Руктешель открыл в Динабурге первую фабрику альбуминной бумаги (основное сырье того времени для изготовления позитивных снимков). Бумага этой фабрики была подвергнута специальной экспертизе в V отделе Русского технического общества и признана по своим качествам лучше импортной немецкой. Однако под нажимом иностранных торговых фирм, по указке хозяев этих промышленных фирм из-за границы, фабрика Руктешеля была уже через год дезорганизована и прекратила свое производство. Такая же участь еще раньше (в 1879 г.) постигла фабрику фотобумаги Старкова в Петербурге, просуществовавшую всего около полутора лет.

Сохраняется карликовое кустарное производство фотобумаги А.Н. Сухачева в Петербурге. В 1862 г. Сухачев выпускает первую партию своей ферропрусиатной бумаги, в 1884 г.- первую фототипную бумагу, изготовленную на солях серебра и железа. Размеры и производительность этой мастерской не внушали опасения иностранцам, поэтому она и просуществовала довольно продолжительное время.

Иностранные компаньоны так же препятствовали развитию русской фотопромышленности и фототорговли. В Россию поставляли только готовые изделия и фотохимикаты. При этом, за границей широко использовалось патентное право, которое для российских изобретателей было почти недоступно.

В борьбе с российскими производителями иностранцы не брезговали никакими средствами. Они распространяли ложные сведения о качестве русских изделий, переманивали и подкупали лучших мастеров первых русских производств, организовывали порчу материалов на выставках. А иногда даже подменивали русскую продукцию в дороге, заменяя доброкачественные материалы испорченными.

Наряду с таким организованным скрытым вредительством иностранные импортирующие фирмы боролись с русскими фирмами путем искусственного снижения цен на свои товары и предоставления широкого кредита.

Многие русские патриоты и энтузиасты развития отечественной фотопромышленности не могли мириться с засилием на русском рынке иностранной продукции. Они возмущались тем, что иностранные фирмы душат первые ростки отечественной фотопромышленности.

В 1882 г в Москве проходила Всероссийская промышленная выставка. V отдел Русского технического общества принимал в ней участие. По инициативе энтузиаста отечественной фотопромышленности В. И. Срезневского, входившего в V фотографический отдел, была составлена докладная записка правительству. Записка носила название "О мерах для поднятия и поощрения фотографического производства в России". В ней доказывалась необходимость содействия развитию отечественной фотопромышленности по всем видам, указывалось, что к этому имеется полная возможность и есть фабриканты, желающие работать в этом направлении. Записка выдвигала требование льгот и содействия существующим и будущим русским фабрикантам фототоваров путем понижения пошлины на импорт необходимого сырья и полуфабрикатов из-за границы, в частности на коллодион и заграничную бумагу, служившую сырьем для производства альбуминной бумаги.

Записка заканчивалась предложениями об установлении законодательной защиты (авторских прав), о подготовке фотографических кадров путем учреждения при одном из технических вузов особой фотографической школы.

Правительственные бюрократические инстанции поглотили эту историческую записку 1882 г. без какого-либо результата и даже ответа так, как будто ее и не существовало! Общественное ходатайство деятелей русской фотографии осталось "гласом вопиющего в пустыне".

Царское правительство не было заинтересовано в развитии такой отрасли промышленности, как фотография ещё и по причине, что ввоз иностранных фототоваров и фотоаппаратов давал ему некоторый доход на пошлине в золотых рублях. При этом на ввозимые из-за границы фотоаппараты существовала низкая покровительственная пошлина (по тарифу физических и оптических научных приборов). Тем не менее фотоаппараты продавались на русском рынке с огромной накидкой против заграничных цен.

Такая обстановка не благоприятствовала и развитию русской изобретательской мысли в области фотографии. Из-за отсутствия отечественной фотопромышленности нельзя было поставить в России массовое производство нового изобретения или новой конструкции. Оставалось демонстрировать уникальные вещи в качестве модели, либо кустарным путем изготовлять немногие экземпляры ценного изобретения, либо, махнув рукой на все, продать изобретение за границу с предоставлением права фирме использовать изобретение как свою собственность, под любым названием, без всякого упоминания имени автора.

Несмотря на такую неблагоприятную для фотоизобретательства обстановку, в те годы было осуществлено несколько интереснейших русских изобретений в области фотографии. Большинство их забыто, но некоторые изобретения и имена изобретателей сохранились. Продукция подобных кустарных мастерских, изготовлявших единичные фотоаппараты и отдельные фотопринадлежности, составляла ничтожную часть - не более 1% продукции иностранных фирм, импортируемой в Россию.

Русским изобретателям и мастерам фототехники будет посвящена отдельная глава этой книги.

Следует упомянуть два оптических предприятия в России, которые работали полностью на импортном сырье. До войны с Германией в России существовали две фирмы, изготовлявшие фотообъективы: "Фос" в Варшаве и "Лоренц" в Москве. Их объективы "Планастигмат" и "Каэлар" рекламировались как "объективы, изготовляющиеся в России". На самом деле история такова.

"PHOS" (Варшава)….Первой компанией была варшавская "ФОС" или "Phos Vorsovie". Инженер Александр Гинсберг был выпускником Берлинской высшей технической школы. На протяжении многих лет он работал главным конструктором на известных оптических предприятиях К. Краусса в Париже и Carl Zeiss в Йене. В 1899 году он основал, на территории Польши (входившей тогда в состав Российской империи), завод оптических инструментов "ФОС".

Завод производил объективы мирового класса, фотокамеры (в том числе стереоскопические) и оптическое оборудование, такое, как теодолиты и нивелиры для армии, артиллерии, перископы, дальномеры, бинокли.

В то время это была единственная оптическая компания в Российской Империи. Торговой маркой была надпись: "Phos Varsovie". Для производства пользовались готовыми расчетами и заграничным оптическим стеклом, которое лишь шлифовалось и монтировалось в оправу объектива с надписью "Planastigmat". По своей конструкции эти объективы ничем не отличались от конструкции Дагора фирмы Герца, если не считать небольшого повышения их светосилы.

После преждевременной кончины А. Гинсберга, завод оптических инструментов "ФОС" разорился, а его оборудование было приобретено Обуховским заводом в Санкт-Петербурге.

"КАЭЛАРЪ ЛОРЕНЦЪ" (МОСКВА) ….Московская компания Лоренц получала оптическое стекло из-за границы в совершенно готовом виде и только монтировала его в свою оправу. Использовался готовый немецкий, реже французский материал. Объектив маркировался как Lorenz K. или Кaelar Doppel Anastigmat. С началом русско-германской войны эта фирма автоматически остановила своё производство.

Такова в основных чертах картина жалкого состояния фотопромышленности в дореволюционной России, целиком объясняющаяся общей отсталостью экономики и промышленности в условиях реакционной политики царизма.

Лишь к самому концу XIX столетия (в 1896 г.) в России появились первые фабрики броможелатиновых пластинок: Либавская фабрика пластинок "Ирис" Иосифа Покорного, переведенная незадолго до империалистической войны в Москву, фабрика "Вся Россия" К. И. Фреландт; фабрика "Победа" капитана Занковского. Пластинки этих фабрик пользовались хорошей репутацией в свое время. Но вся продукция этих фабрик вместе с незначительным количеством пластинок, выпускающихся фирмой Р. Келлер, Варнерке и К°, даже в позднейшие годы, накануне и в годы первой империалистической войны, составляла лишь 15 % всего потребления пластинок в России. Остальные 85% стеклянных пластинок импортировались из-за границы.

Другие виды фотопромышленности - аппаратостроение, производство оптики - несмотря на огромный рост спроса, развитие фотолюбительства и фотографического дела во всех его разнообразных формах и применениях до революции так и не были организованы.

ХХ век начало

В 90-х и начале 1900-х годов появилось новое поколение деятелей научной фотографии. Большинство их развило свою научную фотографическую деятельность в качестве профессоров уже при советской власти. Среди них - проф. В. С. Игнатовский (оптик), проф. A. A. Поповицкий (фотомеханические способы печати, трехцветная фотография), профессор А. А. Прилежаев (сенситометрия и светофильтры), киевский проф. Н. А. Петров (применения фотографии в науке и технике) и другие. Наступление XX века было отмечено блестящими открытиями русских ученых в области теоретической оптики. Всемирно известны работы П. Н. Лебедева по изучению давления света, исследования Б. Б. Голицына, П. П. Лазарева, Д. С. Рождественского, С. И. Вавилова, А. Ф. Иоффе, Т. П. Кравеца.

Одно время ученым и деятелям фотографии удалось добиться преподавания специального курса фотографии в нескольких русских учебных заведениях (в Военно-инженерном училище и в Институте путей сообщения в 90-х годах, в Киевском политехническом институте в 1906 г.). Это, несомненно, способствовало росту некоторого количества новых кадров в области научной фотографии. В октябре 1900 года в Санкт-Петербурге, при "Ремесленном Училище Цесаревича Николая" открываются два новых отделения: оптико-механическое и часовое. В России до настоящего времени не существовало школ, где воспитанники обучались бы вышеупомянутым производствам. Различные предметы преподавали на отделении опытные педагоги, причем, согласно Уставу "Преподаватели назначаются из лиц, имеющих на то право по образованию".

Но, несмотря на успехи оптической науки, Россия не имела собственной оптической промышленности в подлинном смысле слова. Оптическое производство представляли несколько фабрик, выросших из оптических мастерских, они полностью зависели от иностранных, главным образом немецких, заводов, поставлявших детали. Россия совершенно не производила своего оптического стекла. Небольшие полупромышленные предприятия, отсутствие собственных инженеров-оптиков, конструкторов, вычислителей -все это было следствием крайней отсталости ряда отраслей промышленности России по сравнению с передовыми капиталистическими странами.

Особенно ощутимо это сказалось в период русско-японской войны. Армия и флот не имели необходимых оптических приборов, которыми располагали японцы, не было современного пехотного вооружения и т. д. Поражение в русско-японской войне заставило царское правительство задуматься над вопросом вооружения армии и оснащения ее оптическими приборами.

B 1905 году при Обуховском сталелитейном заводе открылась первая в России государственная оптическая мастерская. Создал ее инженер Я. П. Перепелкин, которому поручили наладить производство прицелов для морской артиллерии. Потребности армии способствовали быстрому росту мастерской и освоению ею производства ряда сложных приборов под руководством зачинателя отечественной оптико-механической промышленности А. Л. Гершуна, почти единственного тогда в России крупного специалиста-оптотехника. В первые годы в мастерской на 39 станках было занято 18 рабочих, а к началу первой мировой войны здесь уже работало 230 человек.

Почти одновременно с основанием оптического производства при Обуховском заводе правительство заключило договоры с немецкими оптическими фирмами Цейса и Герца на организацию в пределах России двух оптико-механических заводов. В 1905 году в Риге открылся филиал завода Цейса, а позднее и Герца. До 1911 года завод занимал два этажа частного дома в Риге. Уже перед самой войной было построено специальное четырехэтажное здание с огромными окнами. По тем временам завод имел первоклассное оборудование. Алмазные фрезы, которыми обрабатывалось стекло, являлись секретом фирмы. При визите на завод любых официальных посетителей, комнату с интрументом запирали от гостей. В оптическом цехе было 15-20 рабочих. Все чертежи присылали из Иены, а технологию знал только немец-мастер. Стекло, детали, наждаки, окись железа в порошке (крокус), который употребляют для полировки стекла, все получали из-за границы. Рабочий день у Цейса, по примеру Германии, был короче, чем на русских, особенно частных, заводах,- 9 с четвертью часов. На другом оптическом предприятии Риги, у Герца оборудование было похуже. В 1912 году там были небольшие станки, которые работники крутили ногами, по принципу ножной швейной машины".

Наступил 1913 год. Начало первой мировой войны резко отразилось на деятельности русских оптических фабрик и мастерских, лишившихся основы производства - оптического стекла, которое поставлялось из Германии. Царское правительство предпринимало лихорадочные поиски новых источников снабжения и стало покупать оптическое стекло в Англии и Франции. В результате Германия была вытеснена с русского рынка, а торговля фототоварами перешла целиком в английские и французские руки.

Производство собственной фотоаппаратуры было освоено только в советский период. Однако ещё в царское время были сделаны первые шаги по организации заводов оптического стекла в Петрограде и Изюме близ Харькова.

Когда весной 1915 года началось большое немецкое наступление в Галиции, Польше, заводы Цейса и Герца перешли в собственность государства, и их срочно эвакуировали из Риги в Петроград, а оба предприятия объединили. Так вслед за крупным оптическим отделением при Обуховском заводе родилось второе по величине оптическое производство в России. Впоследствии это предприятие стало Подмосковным оптическим заводом (ныне это завод КМЗ).

Запас стекла на предприятии был, но плохо обстояло с крокусом. Немецкие мастера в первый период войны еще работали на предприятии, но не торопились открывать свои секреты. Приходилось импровизировать. В конце-концов способ изготовления крокуса был открыт… с помощью ключа, подобранного к столу мастера, в котором хранилась его записная книжка".

Хотя выпуск фотопластинок русскими фабриками во время Империалистической войны заметно увеличился, спрос на фототехнику покрывался только импортными закупками.

Русский ученый Норберт Болеславович Завадский (1862-1943) ряд лет готовил мастеров точной механики и оптической техники на специальных курсах при "Ремесленном Училище Цесаревича Николая". В 1913 г. он добился организации в Петербурге оптико-механического фабричного производства аппаратов, но разразившаяся война - мобилизация рабочих, приостановка получения материалов из-за границы - разрушила это предприятие.

Царская Россия жила исключительно за счёт привозной аппаратуры, импортируя (по данным таможенной статистики) около 75 тыс. фотоаппаратов в год (цифры 1909-1913 годов). Общее число имевшихся в стране импортных фотокамер составляло к 1918 году полмиллиона аппаратов (главным образом ящичного типа, пластиночных, средних размеров).

На всей территории России перед империалистической войной насчитывалось 15 тысяч портретных фотографий. По таможенным данным общая цифра фотоаппаратов, ввезенных в Россию за 25 лет до начала империалистической войны, составляла около 500 тыс. фотоаппаратов. Перед мировой войной в Россию ежегодно ввозилось около 25 тыс. любительских и профессиональных аппаратов. Наибольшую часть этих 25 тыс. аппаратов составляли любительские аппараты, среди которых главное место занимали кодаки.

Кроме того ввозилось около 1200 тыс. кв. метров фотопластинок или 5 млн. дюжин кабинетного размера (85% всего русского потребления негативов), не считая пленок для любительских аппаратов Кодак.

Полностью импортировались фотобумага и сотни различных фото-принадлежностей. По официальным данным в 1913 г. в Россию импортировалось из одной только Германии, не считая фотоаппаратов и принадлежностей, химпродуктов на 799 500 руб., фотопластинок на 136 500 руб., фотобумаги на 473 000 руб. золотом.

Русская частнокапиталистическая промышленность оказалась беспомощной на поприще производства фототехники, имея лишь зачатки собственной оптической промышленности.

Деятельность русских ученых в области фотографии все время крайне тормозило отсутствие всякой базы для научной работы в условиях царского строя в России и, прежде всего, отсутствие государственных научно-исследовательских фотоучреждений.

На всем протяжении дореволюционных лет Россия являлась обширным полуколониальным плацдармом для торгово-промышленной экспансии немецкой, а позднее англо-американской и французской фотопромышленности.